Студия в Новосибирске открылась двумя с лишним года­ми позже томской, но сразу же закладывалась более мощно, основательно и перспективно. И уже к началу 60-х она вы­шла в крае на первые роли, что отразилось даже на ее статусе базовая студия Западной Сибири, то бишь - главная, оказы­вающая техническую и творческую помощь соседям. Кусто­вые совещания, фестивали, семинары проводились обычно здесь. По ее же инициативе зародились и обменные показы: поскольку ни радиорелейной связи, ни тем более спутнико­вой, не было еще и в помине, то каждая существовала сама по себе, варилась в собственном соку. Для расширения творче­ского кругозора студии со своими программами стали ездить друг к другу в гости - себя показать, на других посмотреть, обменяться мнениями, опытом, поспорить. Вот с такой про­граммой я в году 1962-ом и приехал в Новосибирск. Есте­ственно, в программу включил и два своих первых фильма. Официальное обсуждение быстро перешло в неформальное общение, затянулось, и я как-то совершенно неожиданно для себя очутился в гостях у Вадима. В доме, где провел потом немало часов своей жизни. Доме с всегда приветливой хозяй­кой Людой, с трогательно заботливой Еленой Григорьевной, для которой мы, многочисленные приятели ее сына, и в 30, и в 40, да и в 60, оставались людьми не совсем взрослыми, коих надо обязательно вкусно покормить, подбодрить, снабдить советами, с ершистым добряком сыном Колькой, с вырастав­шей на глазах и очень естественно вбиравшей в себя лучшее от бабушки, матери и, конечно же, отца дочерью Инной. Сюда можно было придти днем и ночью. С горем ли, которое тут же начинало усыхать от дружеского участия, с радостью ли, которая воспаряла еще выше от искренней его поддержки, с сомнениями ли, из которых рано или поздно всегда означался выход. Удивительно теплый и светлый дом!

   Вадя в той встрече не поскупился ни на ободряющие слова по поводу моих опусов (никогда в течение всей моей жизни не встречал человека, который бы так искренне мог радоваться чужой удаче!), ни еще больше - о радужных ви­дах на кино в Новосибирске. Но к новосибирским перспек­тивам я тогда остался равнодушным. В Томске мы сами лихо осваивали кино: уже была запущена вся технологическая линейка, «выбита» хорошая аппаратура, собралась дружная компания фанатиков, сняты и художественные, и докумен­тальные фильмы, получившие всесоюзное признание. Так что собственные планы казались не менее радужными. Увы, все стало меняться всего через пару лет. Томское начальство, сорвав охотку, обнаружило, что кино - дело сложное и до­рогое, помимо высокоинстанционных аплодисментов прино­сящее тяжкие ежедневные хлопоты и заботы, которых чем дальше, тем больше. Производство фильмов начало стреми­тельно скисать. В Новосибирске же оно продолжало уверен­но развиваться. Естественно, встретившись в очередной раз с Вадимом на Всесоюзном фестивале в Киеве, я не преминул горько поплакаться на судьбу. Тут же, в Киеве, он вместе с Сережей Чавчавадзе свел меня с директором студии Глебом Никодимовичем Шляком, а через два месяца я уже работал в Новосибирске. Потом было десятка полтора моих сценариев, по которым Вадя снял фильмы, раза в три больше картин, на которых я «пил из него кровь» в роли редактора. А четверть века мы еще и просто крепко дружили.

 

К 65-летнему юбилею Вадима меня попросили сделать интервью с ним. Оно оказалось одним из последних в его жизни.

 

Не все вместилось тогда в газетный лист, и теперь я рад его привести полностью.

 

Ватолин В.А.:

• Вадя, я тут в твоих школьно-студенческих делах порыл­ся и удивился - ты в своих киношных привязанностях очень рано определился, а свой первый фильм снял, когда тебе было уже под 30, «осел» же в кино и вообще к 40. Почему?

 

Гнедков В.Н.:

• Так это ж кино - муза капризная, к себе обычно не спе­шащая подпускать. А тут еще и масса раскладов не слишком удачных случилась. Началось с того, что родная 43-я школа в признании «успехов в учебе» мне вроде бы никогда не отказывала, а вот «примерным» мое поведение никак не счи­тала и выпустила вместо аттестата только со справкой. О ВГИК(е) нечего было и думать - спасибо, что в пединститут хоть взяли. За год «выправил» документы и после первого курса ринулся в столицу во ВГИК. Повезло: прошел все три тура, Тарковского - к примеру, с которым вместе сдавали, в тот раз тормознули после второго, он меня еще, когда уезжал, до вокзала подвез - уже таксистом работал. А уезжать при­шлось потому, что, как помнишь, существовала тогда повсе­местно мандатная комиссия, которая без тебя решала - со­ответствует твоя родословная будущей профессии или нет. С родословной же у меня по тем временам было просто швах. Дед мало что из «царских» полковников, так еще и крупное наследство от дяди - купца сибирского получил, заметным в Бийске предпринимателем стал. Бабка по заграницам ума набиралась. И у отца родного, работника Госплана, хоть он и жил давно с другой семьей, осложнения случились не во­время. Словом, пришлось возвращаться в пединститут. Через год работы в Краснозерке после выпуска мелькнула возмож­ность попасть во ВГИК сразу на третий курс. Но возмож­ность в Москве быстро растаяла и плавно перетекла в пер­спективу зацепиться за «Ленфильм». Обещал взять Сергей Васильев (директор студии, один из авторов фильма «Чапа­ев» - примечание В.В.) в одну из съемочных групп, но надо было ждать полгода начала экспедиции - ленинградской прописки ведь не было. Оказался один как перст! В чужом городе и без копейки денег А тут звонят - разыскивает Гри­горий Иосифович Казарновский: в Новосибирске организу­ется телевидение, готов взять. Приехал, а телевидение отло­жилось: пережидал, работая в горкоме комсомола. Пришел на телевидение за три месяца до открытия с удостоверением № 4 на должность завсклада - других единиц пока не было. По мере роста штатного расписания двигался: киноредактор, ассистент режиссера, режиссер, главный режиссер. Начал снимать кино. И вдруг всплывает возможность: поступить на Высшие Театральные Режиссерские курсы, в группу На­родного артиста СССР Николая Охлопкова! Конечно, посту­пил. Отучился, но об этом - отдельный разговор, могу без конца говорить: такого счастливого времени, безмерно много мне давшего общением с Мастером, в моей жизни больше не было. Сделал дипломный спектакль. Потом еще, еще и зако­лебался меж театром и кино. Выбрал кино - к этому времени к сороковке и натикало.

 

 

Ватолин В.А.:

• Да, не прямо дорожка сложилась. Не повезло?

 

Гнедков В.Н.:

• А вот это - как посмотреть! Пединститут дал мне не­дурное филологическое образование. Школа - навык поиска пути к детской душе, отсюда, скорее всего, больше половины моих игровых фильмов - о детях и подростах. Комсомол при­открыл тайны «кабинетной» жизни. Телевидение отточило реакцию. Про театр до утра говорить можно, скажу главное: он подарил мне ни с чем не сравнимое наслаждение - работу с актером, возможность лепить свой мир с помощью самого неповторимого в искусстве средства - выражения. Все-все в кино пригодилось! Но это - во-первых. Есть еше и во-вторых. Помнишь, когда мы в Краснозерке фильм «Красные зерна Ку- лунды» снимали, я все по вечерам исчезал - ты меня изрядно еще попиливал за это - так я по гостям к членам драмкружка, который я когда-то организовал, ходил, почти 20 лет прошло, а он существовал. В период комсомольского функционерства удалось создать студенческий городской театр, который тоже не один десяток лет просуществовал, а в бытность мою там Коля Самохин свои первые литературные опыты обнародо­вал, первые шаги на сцене нынешняя заслуженная артистка РФ Тамара Кочержинская сделала, неувядающий юморист- сатирик Вадя Суховерхов тоже... Тогда же помог кинолю- бительской студии открыться, где сегодняшний кандидат педнаук и заслуженный деятель искусств республики Леня Сикорук тогда уже, по-моему, своей знаменитой «Физикой для малышей» бредил. Думаю, что и на телевидении кое- кому удалось помочь встать на ноги. В общем, в самоощуще­нии собственной востребованности много чего прибавилось. А без этого в кино начинать невозможно... Вот и рассуди: по­везло - не повезло с непрямым путем в кино.

 

Ватолин В.А.:

• Вадим, с высоты прожитых лет и нынешнего перерас­пределения зрительских престижностей меж кино, театром и телевидением, каждого из которых ты вкусил, в своем вы­боре дела жизни не разочаровался?

 

 

Гнедков В.Н.:

• Во-первых, коренного перераспределения я особенно не наблюдаю. У театра всегда был свой особый зритель, лишь слегка и краями накладывающийся на зрителя кино и телевидения, он таким и остался. Телевидение сильно рвануло вперед - да. Но возьми программу любого канала, возьми их рейтинги и увидишь - на две трети, а то и побольше, состоят они из... фильмов-фильмов! Ну а во-вторых, кино для меня - первая любовь, а она самая сильная. Люблю всякое кино - и докумен­тальное, и игровое. Игровое, или как зрители говорят - худо­жественное, конечно, больше. Большинство документальных картин (их больше 50 - примечание В.В.) сняты все-таки в паузах, неоправданно длинных - в том числе и по твоей вине тоже, или в «отработке» права на них. Правда, никогда не умел халтурить и не начинал работу, пока не находил какой- то человеческой пристройки к материалу. Нередко получал истинное удовольствие, а некоторые фильмы для меня очень дороги, принципиальны - «Следствия и причины», «Ново­сибирск - век первый», «В гостях у художника Поздеева», «Дружба». Но игровое кино - это заветное.

 

 

 

Ватолин В.А.:

• Большинство твоих игровых картин пришлось на мою бытность главным редактором «Новосибирсктелефильма», и я почти всегда оказывался первым и часто резковатым их критиком, прости, кстати, хоть задним числом за случавшие­ся «переборы». Потом, почти всегда, после выхода на экран фильмы получали призы на фестивалях и смотрах, прессу, отзывы зрителей. Помню уж совсем сногсшибательный слу­чай. Снимали мы с Борей Травкиным фильм о Кошурникове. Выбрались в Абакан из тайги с маршрута кошурниковского - и сразу на поезд, к станции его имени. Рядом в купе компания работяг. Вдруг слышу один другому: «Ты вчера телек смотрел? Законный фильм показывали! Про пацанов разных...» И дальше взахлеб эпизод за эпизодом твой «У нас есть дети» пересказывает. С особым восторгом, правда, сце­ну в закусочной, где пол-литра под полой, не глядя, по буль­ кающему звуку на троих разливают. Но ведь действительно смешной эпизод, отлично придумано. В общем, экранная жизнь часто заставляла корректировать первоначальное от­ношение к твоим фильмам. Честно говоря, удавалось это не всегда и не только мне. А как ты сам относишься к своим игровым фильмам?

 

Гнедков В.Н.:

• У меня есть тетрадка, которую я никогда никому не пока­зывал, и тебе не покажу - не проси. В ней мной по косточкам разобран каждый из десяти моих фильмов, и каждому вы­ставлена оценка. Так вот - там нет ни одной пятерки... Хотя все они мне дороги, от «Сказок правды» до «Перед свадь­бой». В том, что получилось далеко не все и не совсем так, конеч­но же, виноват во многом сам. Но немало и от меня не завися­щего. Ты же знаешь: игровой фильм - плод нежный, вмиг и на голом месте никак не вырастет. Должно предшествовать об­разование гумусного слоя: административно-постановочная команда; второй творческий состав: асссистенты, помощни­ки, гримеры; должны появиться художники, декораторы и много чего еще. Начинать же пришлось на голом месте. А когда режиссер сам массовкой озабочен, сам гримирует, сам реквизит ладит, то что остается на собственное творчество! Камера же и экран пощады не знают - все выдают...

 

Ватолин В.А.:

• Послушай, но тебя звали на «Беларусьфильм», маячил «Ленфильм» - не решился?

 

Гнедков В.Н.:

• Боялся что ли? Нет, страха не было, творческого - уж точно. Да и быт бы образовался, хотя и семья была, и мама даже слышать о переездах не желала. Патетикой, наверное,прозвучит, а ее терпеть не могу, но все же скажу - я очень люблю Новосибирск. Считал и считаю, что в таком городе должно быть свое художественно кино. Ведь не случайно оно в Сибири именно здесь зародилось. И как мощно в 20-е годы стартовало - сам же ты это в истории города раскопал. И ведь мечты о возрождении начали сбываться. С началом 70-х ежегодно стали снимать: «К сыну» Володя Гранат, «Вера и Федор» Виталий Гоннов, я - «Не потеряйте знамя», «Ночной сеанс», «Пассажир», «Однажды осенью», чуть позже Юрий Малашин - «Тайга». И на фестивалях отмечались, и прессу имели. Помнишь же - в Москве в главке уже почти решило вопрос о расширении «Новосибирсктелефильма» и усилении в нем игрового профиля. Куда ж тут из Новосибирска уезжать Поддержи нас тогда местная власть, обозначь свой интерес - и все бы получилось. Но Федя (Горячев, первый секретарь обкома в течение многих лет - примечание В.В.) кино внима нием никогда не баловал, впрочем, как и всю культуру...

 

Ватолин В.А.:

• У тебя есть кумиры в профессии?

 

Гнедков В.Н.:

• Есть - сразу и навсегда. Михаил Ромм. Что ты улыба­ешься (перехватив взгляд на портрет режиссера, висящий в кабинете - примечание В.В.)? И когда вы все успокоитесь по поводу, что Бог создал наши физиономии по схожим колод­кам?! Не в этом же дело. Просто мне даже в документальном кино с его «Обыкновенном фашизмом» рядом поставить не­чего. А про игровой кинематограф - что и говорить! Так ясно и четко складывать фильм, так неподражаемо извлекать эмо­ции не бьющими по глазам штучками-дрючками, а глубин­ным психологическим драматизмом, так виртуозно работать с актерами, по-моему, никто не умел.

 

 

 

Ватолин В.А.:

• Кстати об актерах. Тебя порой попрекали, что ставку ты в основном на местных актеров делал, а они театральные, не киношные, пригласил бы экранных известных - выиграл. Другие ведь так и поступали. Побаивается, говорили, экран­ных авторитетов.

 

Гнедков В.Н.:

•  Чушь это полная. Начать с того, что играли у меня и Лиля Гриценко, и Люсьена Овчинникова, и с Иваном Лапиковым о «Свате» мы прекрасно договорились - просто заболел он, а перенести съемки не удалось. Конечно, опыт киноактера - капитал бесценный, мощный, иногда просто самоигральный. Сам наблюдал в Минске съемки нескольких эпизодов карти­ны, где главные роли Михаил Козаков и Олег Ефремов игра­ли. Режиссеру они, когда он пытался обозначаться, говорили: ты пойди кофейку свари - он у тебя сказочный получается, а тут мы сейчас сами разберемся. Судя по всему, так вся карти­на снималась. Что не помешало режиссеру за призом за нее на фестивале гордо на сцене появиться. Так вот, такого пути на Олимп врагу не пожелаю. Люби не себя в искусстве, а ис­кусство в себе - вот это единственно подходящая заповедь. И опять придется повториться: мечталось не просто игровое кино снимать, а новосибирское, и в Новосибирске. Что без новосибирских актеров немыслимо. А что хороший актер из театра на экране беспомощен - тоже чушь. Помочь ему, дать ощутить в себе незнакомые раньше качества - это и работа, и обязанность режиссера. А когда получается - огромная для него радость. И ее перепадало не раз. Как Женя Лемешонок в «Не потеряйте знамя», «Ночном сеансе», даже в «Пассажи­ре» отличался от того, что на сцене играл. А Виталий Клиш каким кинематографичным оказался. А записной опереточ­ный комик Ромашко в «Свате» каким драматичным актером предстал, ничего не растратив в юморе. Жаль, Игорь Поляков рано уехал - экранный потенциал у него ого-го какой обо­значился. Алик Дорожко, Миша Стрелков, Тамара Кочер­жинская - думаю, в себе немало открыли. Словом, неплохая актерская база для кино складывалась. Жаль, что и она, и почти все другое с нашими общественными метаморфозами на полдороге рассыпалось. Трудно все будет кому-то заново создавать.

 

Ватолин В.А.:

• Думаешь, придется?

 

Гнедков В.Н.:

• Уверен. Осточертеют же когда-то сникерсы и клипы. И «балдеть» надоест. Захочется что-то в жизни понять, на что- то в ней опереться, а тут без кино не обойтись. Оптимизм мой, между прочим, подпитывают мои сту­денты с отделения кино и телевидения в колледже культуры и искусства. Не исчезли, слава Богу, ни тяга к кино, ни его престижность: видел бы ты колледж в приемные экзамены - прямо ВГИК в миниатюре. А разговоры о том, что между нами и молодыми - стена, что наших печалей и радостей им не понять - от раздражения нынешней вымороченностью в жизни или от лукавого. Мало похожи на нас внешне в их воз­расте - да. А вот по части глубинных жизненных симпатий и антипатий - никакой стены нет. Показывал я как-то в курсе «История отечественного кино» довоенный фильм «Сердца четырех». На обсуждении первая же девчушка говорит: «Ка­кой чистый фильм, и как это здорово». Суть картины момен­тально ухватила! Мне в резюме лишь повторить ее осталось да слегка развить: вот об этом, о чистоте человеческой, и сни­майте, прежде всего, свои фильмы, это главное, на чем жизнь держалась всегда и держаться будет.

 

 

Вадим прожил еще 2 с половиной года после этого раз­говора.

Выпустил два курса в колледже культуры. Написал сце­нарий документального фильма для одной из своих учениц. Начал готовиться к съемкам еще одного своего игрового фильма - на столе уже заметно подросла стопка листов ре­жиссерского сценария.

Закончить сценарий он не успел...

 

 

 

 

 

      Теперь уж и не вспомнить точно, когда мы познакомились с Вадимом. Было это, по-видимому, где-то в самом начале 60-х годов прошедшего века. После окончания факультета журналистики МГУ я работал на телевидении в Томске. В город этот я попал в 1957 году на преддипломную практи­ку в областную газету, но возвращался в Москву совсем не с газетным пристрастием. Конец 50-х - годы стремительного развития телевидения: город за городом открывает свои теле­студии. В Томске она появилась не только первой в Сибири, на пару лет раньше других - в 1955 году, но городское ве­щание там началось еще на год раньше, и было четвертым в стране - это постарался местный политехнический институт. На тамошней студии уже работал выпускник нашего факуль­тета Анатолий Наймушин, с которым мы вместе гоняли мяч за факультетскую команду. Конечно же, он затащил меня к себе на работу - так я впервые в жизни попал на телевидение, с которым не расставался потом полвека.

 

Фрагмент книги " Вадим Гдедков: человек и режиссёр" 2009 год